Жил юный отшельник,- он крова не знал - И мать позабыл и отца потерял. Жил в скудости, хлеба хватало ему, Вода из ручья побеждала жару.
Какою судьбой он обрел эту быль? Осталось все тайной, лишь молвит ковыль. И звезды мерцают, и грозы гремят, И юные ветры по степи шумят. Быть может, родители смерть обрели, Оставив его на заботы судьбы? Иль ворог коварный похитил его, Забросил в степи торжествуя зело? Но вырос ведь! Выжил! И шепчет ковыль О днях его жизни чудесную быль. Как инок здесь прежде молитву хранил, Смиренную жизнь свою здесь завершил. Юнец в его хижину мирно зашел, Святое Писанье, иконы нашел. Как Ангел являлся, словам научил, Небесные Гимны - Святые гласил. Все отрок впитал и проникся ученьем, Крещеньем родился от Ангела сенью. Молитва лилась по степи, воспевая Чудесные кущи Небесного Рая. Ведь отрок не ведал земных искушений, И страсти не был он закованный пленник. Так шло безмятежное время покоя, Он бури не ведал, беседовал вторя Словам, что Небесный Хранитель гласил. И степь ликовала и золотом вширь Бросалась!...Любя то святое житье, И все здесь хранило безгрешный покой. Но что есть за жизнь, когда нет искушений...? Возрос наш юнец и...закралось сомненье, И Ангел, что явно бывало вещал, Вдруг вдаль отошел и молчанье принял... Понять все не в силах, сомненье лютует, И ум возмущается мысленной бурей. Он раньше такого не знал и не ведал, А ныне соблазна яд вдруг отведал... Так больно тут сердцу стало его, И Ангел молчит...на душе одиноко и зло. И жжет пустота, что в груди завелась, И ордами мысли пленили, как грязь. Отчаянье! Смерть! Так нельзя, я погибну! Упал наш подвижник, взмолился к Отчизне. О, Небо святое! О, Отчий мой край! О, данный Любовью покинутый Рай! Прости! Вопию до кровавых я слез! Прости всех людей...И молитву вознес... Раскаянья слезы упали на землю, В душе стал покой, ум вдруг вышел из плена, Узнал он глаголы, их Небо услышит, И Ангел с ним рядом, смирением дышит... |