Три Путника, задумавшись, сидят, О трапезе предложенной забывши. Просты одежды, скорбны Лики, грустен взгляд, Застыли руки, к странной чаше наклонившись.
Во всём чудесная гармония видна, Когда Один, любя, повелевает, Другой – в стремленьи всё исполнить, до конца, В молчанье Третий Их деянья освящает.
Качнулось дерево, склонённая гора В священном ужасе со трепетом взирает, Как возле пыльного пастушьего шатра Вином и хлебом люди Бога угощают.
Три посоха, три Лика, три пути. Но Одному лишь суждено испить из чаши, Покинув Небо, по земле босым пройти, Смирившись, испытать заботы наши.
Застыли Три Фигуры в забытьи. Но, Боже, почему так одиноко В пустыне жизненной без спутников брести, Без Ангела, без друга, без пророка.
Три Путника, задумавшись, сидят, О трапезе остывшей позабывши. Просты одежды, скорбны Лики, грустен взгляд, Тонки их руки, к страшной чаше приступивши. |